Фильм «Фанаты» – это лаконичное и шокирующее высказывание о социальном и внутреннем конфликте, о том, как внутреннее переплетено с внешним и не может без него существовать. Мы побеседовали с Севой Галкиным о его режиссерском опыте, его борьбе и квир-тематике на российских кинофестивалях.
Фильм «Фанаты» основан на реальных событиях. Почему вы решили взяться за эту криминальную историю?
Я режиссер-самоучка. Надо понимать, что снять независимый фильм для режиссера, у которого нет диплома со словом «режиссер» внутри, официальной корочки, нет фильмографии, полного метра, тяжело. Поэтому я серьезно отнесся к поиску сюжета. Хотелось уж если высказаться, то высказаться. Эта история – типичный случай, такое происходит постоянно. Она довольно ярко демонстрирует истоки гомофобии, мне хотелось это показать. Тут целый комплекс моментов. Первое – это ненависть ко всем иным. У нас в России у определенного слоя населения сознание архаическое. Ненавидят всех иных: чернокожих, кавказцев, американцев. Сюда же относятся геи. На молодых людей социум оказывает некое давление, быть геем – плохо.
Второй момент – в истории отражено, почему вообще гомофобия бывает такой агрессивной. Это заезженный факт, но он имеет отношение к действительности: любой ярый, агрессивный гомофоб – это латентный гей. Это человек, который носится со своими демонами, тайными желаниями. И он с ними борется, он не принимает себя таким, какой есть, потому что это социально неодобряемо. Неприятие себя он переносит на людей, которые более открыты. Вся эта ненависть к себе – нельзя же себя ненавидеть – переносится вовне. Хотелось покопаться в этой гомофобии, высветить ее прожектором, ведь все самые страшные вещи случаются в темноте. Скажем так: это моя борьба. Кто-то выходит с плакатами на демонстрацию, а я борюсь своими силами, тем потенциалом, который есть у меня: творю, снимаю фильмы, занимаюсь тем, что мне интересно.
Фильм очень скуп на диалоги. Ваши герои мало говорят, а если говорят, то это, в основном, короткие, обрывочные фразы, как будто им тяжело облекать мысли в слова.
Это очень важный момент. Сами прототипы не могут связать двух слов. Точнее весь их набор слов нам хорошо известен. В первой сцене мы заявляем, что это люди с таким, знаете, пролетарским бэкграундом: там у них веселье, они матерятся. Дальше их диалоги ничем не отличались бы. Дальше нам не интересно их слушать.
Еще один момент: будучи режиссером-самоучкой, я читаю популярные материалы, «для чайников». Так вот в одной из таких книг мне понравилась мысль: повествование в фильме хорошо выражать не через диалоги, а через поступки, действия актеров. Мы не в театре с его пространством, ограниченным сценой, где драматург может донести нить повествования только через реплики героев. Кино более пластично, это вершина аудиовизуального искусства. У кинорежиссера есть все инструменты: помимо актеров, костюмов и музыки, есть такие вещи, как работа оператора, укрупнение, ракурс, спецэффекты, пролет коптера, наконец. Все, что угодно! Мои герои говорили только тогда, когда у меня как у сценариста уже не было выхода. Эту же мысль подтвердил наш консультант, драматург Валерий Печейкин, сказав после просматривания проб: «На твоих актеров хочется смотреть. Пусть они работают своей пластикой».
Актерам это давалось сложно?
Нет, этот вопрос я закрыл на кастинге. Я намеренно выбирал ребят, которых любит камера и которые по своему экстерьеру подходили к моей придуманной картинке. Я представил себе героев, изучил прототипов, нашел их страницы в соцсетях. Я понимал, что это за парни должны быть.
На мой взгляд, операторская работа в «Фанатах» заслуживает отдельного внимания. Какая-то рваность, напряженность ощущается во всем этом. Как вам работалось с Ириной Горовой? Какие задачи вы ставили перед ней?
Наша первая встреча с Ирой – это была как какая-то вспышка, знаете, как будто влюбился, понимаешь, что это твой человек. Речь, конечно, о профессиональной влюбленности. Она слышит тебя, она все понимает, улавливает, сама накидывает идеи. Мы на первой же встрече договорились, что фильм должен содержать саспенс: мы нагнетаем страх, ожидание чего-то ужасного. Работает не само происшествие (убийство, нападение, удар), а ожидание этого. Мы разобрали с Ирой сценарий, расчертили схемы и пошли с телефоном по локациям, делали фотографии для понимания ракурсов. Фильм сняли за три смены. Это невероятно быстро. Всё потому, что у всех было понимание, кто где стоит, кто куда идет, где стоит камера, какой план, какой объектив.
Что оказалось самым сложным в работе над «Фанатами»?
Самое сложное – это найти финансирование. Сама тема такая, что в Министерство культуры не пойдешь. И не только потому, что у меня нет диплома с записью «режиссер».
Насколько я знаю, вы подключили краудфандинг.
Да. Изначально я планировал полный метр, пусть не полтора часа, но хотя бы 60 минут. Благодаря краудфандингу и частным пожертвованиям финансов хватило на 25 минут экранного времени. Поэтому, может быть, повествование немножко скачет. Остались недосказанные линии, например, линия девушки. Она играла очень важную роль, ведь, формально говоря, эти парни были натуралами, и один из них встречался с девушкой. Если бы вы подошли к нему и спросили: «Ты гей?», он бы ответил «Да ты что, у меня девушка есть». А для нее это трагедия, она очевидно что-то чувствовала и понимала. Но тему эту мы не раскрыли – перед съемкой я стал отсекать сюжетные линии, которые мы не можем показать.
Кто ваш зритель?
Скажем так: мужчины и женщины от 18 до 45 лет. Люди старше навряд ли массово поймут. У нас как-то, к сожалению, с возрастом зритель становится менее гибким. Я ориентировался на киноманов, любителей авторского кино, тех, кто относится к кино не как к смотрилову. Этот фильм совсем не развлекательный.
Эти мужчины и женщины от 18 до 45, они находятся за пределами ЛГБТ- комьюнити?
Да. Изначально я думал, что выложу фильм в открытый доступ. Но сейчас я принял решение и подписал контракт с дистрибьюторской компанией, которая будет показывать его за $1.99 по запросу на Vimeo. Когда фильм был готов, и я начал показывать его фокус-группам, среди них оказались те, кто, даже прочитав синопсис, ожидали, что сейчас будут перестрелки, погоня, дорогущий бюджет. Чуть ли не все будет в перьях, трансвеститы будут петь на сцене. А это интеллектуальный фильм, который задает какие-то вопросы, требует работы над собой. Также еще на стадии подготовки мне стали писать злобные комментарии футбольные фанаты. Я подумал, что если я просто выложу фильм, они могут придумать, как отправить его в бан на YouTube. Так что пусть фильм смотрят те, кто заплатит за него два доллара, но они будут знать, куда идут, это будет их осознанный шаг посмотреть артхаусное кино. О монетизации тут речи нет, потому что условия контракта таковы, что я не могу контролировать продажи, да и первые выплаты через год.
Как обстоят дела с квир-тематикой на российских фестивалях?
Я отправил фильм на несколько российских фестивалей. Мне просто не ответили. То же самое было с дистрибьюцией. В частной беседе через третьих лиц люди говорили, что фильм классный, но его ведь надо продвигать. А маркетинг фильм просто забанит. Брать фильм, который будет мертвым грузом лежать, наверно, бессмысленно. Дистрибьюторы боятся нарваться на все эти штрафы, законы и т.д. То же самое с фестивалями. Фестивали боятся. Тут же откровенно можно прицепиться к пропаганде. Есть пример фестиваля «Бок-о-бок»: на них бесконечно сваливаются какие-то гигантские штрафы, их показы срывают... И вот сидит программный директор фестиваля, который получил мой фильм от отборщика, и думает: «Да на хрена мне все это надо?»
Фильм все же взяли на зарубежные фестивали, о нем также рассказали на телеканале «Дождь». Это возымело какой-то эффект с точки зрения привлечения внимания к ЛГБТ-тематике?
В этом вопросе есть я как художник, который творит во что бы то ни стало: «Пусть меня ненавидят, пусть я сижу без денег. Я снимаю фильм, потому что не могу не снимать». И есть я как активист – хотя не знаю, можно ли меня назвать активистом – как человек, который осуществляет какую-то общественную работу. Так вот эта работа не завершена. Пока идет участие в фестивалях, ты не можешь особо пиарить фильм, он должен быть закрыт для зрителя. Но в это время он «зарабатывает очки». Теперь мой фильм уже не просто скетч какого-то начинающего режиссера, а фильм, который оценили критики, а значит, к нему можно относиться более серьезно. Теперь, имея хотя бы эти пять лавров на постере, я могу о нем рассказывать. В этом был смысл годовой задержки на то, чтобы поучаствовать в фестивалях. Лавры начинают работать на то, чтобы заинтересовать зрителя. Сейчас работа по продвижению фильма к зрителю только начинается. Так что вопрос не закрыт…
Посмотреть фильм можно здесь:
https://gonella-productions.com/thefans
https://vimeo.com/ondemand/thefans
Материал подготовила Ирина Гугушина, специальный корреспондент CinePromo
.png)
