Сурен Касабян, режиссёр и создатель короткометражного фильма «Захар» рассказал об особенностях работы с неактёрами и создании созерцательного этнического кино, передающего правду жизни. Режиссёр поделился мыслями о несостоятельности и недоступности короткого метра для большинства творцов, использовании монохромной эстетики и опыте работы за пределами России.
— Расскажите о себе?
Я окончил МШНК (Московская школа нового кино) в 2017 году, куда меня позвало внутреннее чувство, что это сейчас необходимо. Я в принципе делаю всё руководствуясь внутренним чутьём. Оно же подсказало снять фильм «Захар», я это и сделал. Я чувствую, что есть время снаружи меня, и есть что-то внутри меня, и эти две вещи ведут друг с другом диалог. Сейчас время и я не совпали, поэтому в моменте я занимаюсь не кино, я должен заниматься другим. У меня бизнес в сфере общепита. Верю, что ещё вернусь в кино и сниму еще парочку амшенских фильмов [“амшенцы” - это армянский субэтнос]. У меня дом и в Абхазии, и в Сочи. Я живу и там, и тут, но всегда среди армян. И хочу свой мир и свой опыт транслировать на экран для других.
— Ваш фильм можно назвать созерцательным? Что предопределило выбор такой эстетики? Чем вы вдохновлялись?
Да, фильм можно назвать созерцательным. Выбор эстетики предопределила моя школа. По моему мнению, МШНК занимается авторским кино, что, на самом деле, проблема, так как авторское кино не кормит. Мне близок Нолан, Финчер, Тарантино, но нам такое кино недоступно, потому что у нас либо нет традиции такого кино, либо это — европейские традиции, которые «убивают» зрителя, отводят его от экрана (европейское кино сугубо фестивальное). Я считаю, что твое кино должно быть интересно не снобам, которые живут за европейские или российские гранты, а среднестатистическому зрителю. Оно неважно каким способом: стриминг это, кинотеатр или ютуб, должно продаваться, приносить деньги. Следующий фильм я буду продавать зрителям, а потом уже заниматься фестивалями.
— Какие референсы вы использовали при создании картины?
Референсами к фильму были, в первую очередь, картины, Рейгадеса и, особенно, его фильм «После мрака свет». Проблема в том, что фильм сам по себе тяжелый, и это то, что я с собой нес. Местами я падал, опускал руки, но, в основном, не из-за тяжести организации (хотя это было тяжело), а потому что само бытие давило не меня. Снимать кино не естественное занятие человека, ты занимаешься непонятно чем и лезешь при этом в жизни других людей. Думаете, люди хотят, чтобы их снимали? От тщеславия, может, и хотят, но их тщеславие находится не в пространстве правды их жизни, а в самолюбовании, а мне нужна только правда, какое-то бытие, то, что будет вдохновлять.
— Почему вы решили использовать чёрно-белый кадр?
Мы выбрали черно-белый формат, так как столкнулись с проблемами с цветным изображением на постпродакшне, а черно-белая картинка исправляла огрехи и неплохо ложилась на эстетику фильма.
Над сюжетом я работал так: вокруг меня есть фигуры, которые могут существовать на пленке, эти фигуры уже чем-то заняты (например, сортировкой угля), я просто взял и соединял их в сюжет. Я ничего не придумывал, уже все было. Моя задача была просто поймать дазайн, что у меня отчасти получилось. И монохром прекрасно подкреплял эту задачу.
— Расскажите, почему вы решили работать в хронометраже 45 минут? Не самый популярный формат для фестивального кино?
Искренне не понимаю, почему я должен смотреть фильм 25 минут. Если я уж сел, давайте посмотрим кино, а не что-то похожее на кино. Конечно, потом придется снимать 25 минут, чтобы брали на фестивали, но я презираю этот формат. Либо делайте истории, которые будут “отскакивать от зубов” (типо таких коротких метров от Дисней, как “Бумажный роман”), либо делайте уже большое кино.
— Фильм снимался в Абхазии с местными актёрами? Поделитесь опытом работы за границей?
Фильм действительно снимался у меня на Родине в Абхазии. Это моя земля. Работал я в своей деревне со своими людьми, что сильно упрощало организацию. Но моя задача была "смотреть низко", опустить взгляд и запечатлеть жизнь как она есть. Мне было доступно это сделать в нашей армянской общине и снимать кино там. И, слава Богу, я это и сделал. Группа состояла только из меня. Я решил так: этот путь мне нужно пройти одному, а уже дальше я буду снимать только с группой.
— Расскажите об особенностях работы с актером и неактёром в вашем фильме?
Актеров в кадре нет. А остальных героев (детей, которых я снимал, например) я самостоятельно обучал правилам работы в кадре и базовой актёрской работе 2 месяца перед съемками. Так как я и сам в МШНК обучался на актера на курсах, я просто достал оттуда все знания и передал это детям. Они очень быстро обучаются, и, если ты для них авторитет, они будут тебя слушать. Со светлой памятью вспоминаю свою работу с ними, это было отличное время для нас всех.
Интервью — Александр Скоробогатов
Редактор — Ксения Скоробогатова
.png)
