Режиссер Ирина Обидова и сценарист Лиза Цыганова уже несколько лет работают в тандеме в команде продюсерского центра Potential. Недавно Лиза прошла отбор с одним из их новых совместных проектов в творческую лабораторию для молодых кинематографистов Berlinale Talents (Script Station) в рамках Берлинского международного кинофестиваля, стартующего 1 марта 2021.
А предмет нашей беседы с Ириной и Лизой – их драматическая картина «Комета», которая была показана на двух десятках фестивалей в России и за рубежом, трогательная, пронзительная история, результат искренних творческих усилий, профессионализма и командной работы. Онлайн-премьера на ютуб-канале Кино-Театр.Ру.
Как родилась история «Кометы»?
Ирина: Мы с Лизой познакомились лет 5 назад на сценарных конкурсах Potential, которые мы ежегодно проводим. Мне так нравились ее тексты, что в какой-то момент я стала привлекать ее к нашим проектам. И уже года два она работает в нашей команде как сценарист. Темы, нас обеих интересующие, очень пересекаются, и нам комфортно и в соавторстве, и в паре сценарист-режиссер.
Помимо заказных или общих рабочих проектов нам всегда хотелось сделать что-то чисто творческое. У нас уже давно в планах несколько больших проектов, которые мы пишем. Но нам еще хотелось сделать что-то более короткое, что можно быстро запустить. Так мы и начали писать этот короткий метр.
Лиза: Мы хотели сделать короткий метр мечты. Чтобы это была абсолютно творческая история, не заказная. Темой мы выбрали то, как ребенок переживает развод родителей. Тема сложная и болезненная, то, с чем и я, и Ира сталкивались. Никто из нас до этого не рефлексировал на эту тему в творчестве. Взявшись за нее, я написала несколько совершенно разных коротких метров, но все как-то было «не туда». Хотелось видеть сценарий, который по-настоящему захочется снять, потому что все это было очень творчески, для себя, ну и, конечно, для зрителя. Сценарий «Кометы» был последним текстом в этом ряду. Он-то и срезонировал у нас обеих.
Как, по-вашему, есть какая-то надежда на счастливый исход в этой истории? Или вся надежда – на то, что сама история заденет какие-то струны в душах зрителей?
Ирина: История получилась тяжелой для восприятия из-за темы и открытого финала, который каждый читает по-своему. Я закладывала идею, что детская вера сильнее невзгод. Девочка увидела точку на небе и подумала, что это та самая комета, а значит, у нее есть шанс помирить родителей. Она не сдается. И то, что она в конце кричит «Мама, мама, папа шарф забыл!», – как раз о том, что ребенок-то сидеть сложа руки не собирается. Она не теряет надежду.
Но, с другой стороны, давая в конце статистику разводов и превращая комету в военные самолеты, мы все-таки прорабатывали образ развода как войны. А на мой пацифистский взгляд, в войне нет победивших. Даже при самом мирном разводе, если в семье есть дети, победителей в этих домашних войнах нет. Сколько бы ни было лет ребенку, он тяжело переносит развод. То есть если посмотреть на все это глазами девочки, намек на доброе и светлое есть. Но мы смотрим глазами взрослых, мы видим цифры статистики и понимаем, сколько в стране травмированных разводом детей.
Лиза: Для нас в истории попыток помирить родителей важно было не делать какого-то хэппи-энда. В жизни такое невозможно. Попытки девочки очень искренние, но достаточно наивные. Понятно, что они никогда не увенчаются успехом в таком сильном конфликте, когда люди уже стали друг другу совершенно чужими. Оставлять надежду здесь было бы какой-то фальшью. Но я вижу надежду в самой энергии девочки, в том, что она упорна, себе на уме, никого не слушает. Несмотря на то, что у нее, конечно, не получится помирить родителей, она может эту свою самодостаточность и смелость пронести с собой во взрослую жизнь и стать классным человеком.
Мне было важно показать в финале, что после очередной ссоры девочка продолжает свои попытки, показать ее упорство и оптимизм. В классической драматургии принято, чтобы герой менялся в финале произведения, а у нас героиня не меняется. Для меня это было сознательным драматургическим приемом. Я хотела показать тот самый свет: ее сохраняющийся оптимизм и вера как бы говорят о том, что она выживет в этой войне.
Вы показываете очень интеллигентных людей. Сами по себе они симпатичны, занимаются интересными вещами. Образы этих родителей контрастируют с тем, как они крайне неинтеллигентно ведут себя во время ссоры.
Ирина: Это сделано абсолютно осознанно. Принято считать, что разводы, скандалы при детях происходят в маргинальных семьях, там, где люди живут ниже среднего достатка, там, где пьют, употребляют наркотики и т.д. Задача этой истории – показать, что это все среди нас, это есть в самых благополучных семьях, при прекрасном отношении обоих родителей к ребенку, при достатке. Мы не хотели делать это историей ни про богатых, ни про бедных людей. Для нас важно было показать уверенный, интеллигентный средний класс. Но ругаются они также. И если есть эти обиды, то интеллигентность здесь сдерживает разве что рукоприкладство. Но любая ссора все равно некрасива.
Мы специально подобрали очень интеллигентных по типажам артистов. Вообще, так получилось, что почти у всех в команде есть схожий с нашей историей жизненный опыт: у кого-то родители разводились, кто-то сам разводился. Все совпало настолько, что это был тот случай, когда создание кино стало чем-то вроде групповой психотерапии.
Лиза: Я присутствовала на пробах и помню момент, когда Ира отбирала девочку на главную роль. Лиза Мамошина, которая в итоге сыграла в «Комете», прекрасно прочитала текст, она была абсолютно невероятна, мы все сразу в нее дико влюбились. Затем Ира с каждым из детей разговаривала о том, понимают ли они эту историю, близка ли она им. И Лиза сказала, что история ей близка и заплакала – ее родители незадолго до кастинга развелись. Мы были под огромным впечатлением от этого момента.
Что оказалось самым сложным при создании фильма?
Ирина: После «Кометы» я зареклась заниматься продюсированием собственных режиссерских проектов. Соединять несколько ролей очень сложно и это сильно удлиняет процесс.
Было много сложностей на постпродакшене. Мне в целом нравится, как получилась история, но в процессе у меня было очень много рефлексии и замечаний к себе. С этим приходилось как-то бороться, чтобы довести фильм до состояния, когда он тебя устраивает.
Ну и, конечно, как и с любым коротким метром, хотелось бы больше денег, больше возможностей, больше группу, чтобы все было быстрее и не на коленках. Но ничего страшного. Даже в наших условиях кино, на мой взгляд, получилось.
Лиза, вы уже упомянули, что присутствовали на пробах. Вы как-то участвовали в процессе создания фильма «Комета» после завершения работы над сценарием?
Лиза: Чаще всего сценарист прощается со своим проектом после того, как он продает или отдает сценарий. В работе с Ирой у меня есть возможность видеть все этапы создания кино. Мы дружим и, что важно, не мешаем друг другу. Я могу находиться на площадке и наблюдать, чем-то помогать. Это большая редкость для сценаристов, и я считаю, что это очень полезно. Жаль, что так происходит не всегда. Когда ты видишь, как на репетициях герои читают твои диалоги, ты сразу чувствуешь, где совершил ошибку, где текст достаточно живой, а где нет, где артистам удобно читать, а где не очень. На площадке ты видишь, что из написанного тобой хорошо работает, а что, может быть, ты написал недостаточно кинематографично. Все это помогает совершенствовать мастерство.
Ирина: Лиза всегда участвует в разработке. Я пишу подробные режиссерские сценарии и показываю, как я адаптирую текст, что меняю. Лиза иногда помогает мне переписать сцену. Я могу, например, сказать: «Мне здесь не хватает диалога», и мы вместе это доработаем. Мне кажется, это здоровая практика, когда автор сценария остается и принимает участие в проекте хотя бы на уровне наблюдателя. Все равно невозможно снять, как написано, это все живое, оно адаптируется в процессе. Работа ускоряется, когда есть еще одна голова, способная подумать над возможными решениями, когда нужно что-то изменить по ходу.
Какие реакции зрителей «Кометы» вам запомнились?
Ирина: Мы показывали в Питере в «Лендоке». Когда включился свет, я видела, что многие плакали. Для меня это значит, что кино работает. Несколько человек подошли и сказали «спасибо», кто-то задавал вопросы. Самый приятный вопрос для меня как для режиссера был «Как ты заставила артистов так это проживать?» Значит, им верят. У нас прекрасное трио. Были бы другие артисты, получилось бы по-другому.
Материал подготовила: Ирина Гугушина, специальный корреспондент CinePromo
.png)
