Фильм режиссера-дебютанта, побывавший на десятке российских и международных фестивалях, в том числе в конкурсе 34-го Braunschweig International Film Festival в Германии и 24-го International Film Festival ZOOM — ZBLIZENIA в Польше, поражает своей глубиной и «голливудским» качеством продакшена. Мы поговорили с Семёном о том, как ему удалось этого добиться. Онлайн-премьера при поддержке "Искусства кино".
Семён, спасибо вам за фильм, я до сих пор под впечатлением. Впечатление это, правда, очень неуютное. Кино вызывает постоянное чувство тревоги, причём начинает еще до того, как впервые показывают спецназ. Можете ли вы сказать, что это именно то, чего вы и хотели добиться?
Спасибо. Мне хотелось создать слепок времени, ощущений, которые пронизывают нас сейчас. И так уж сложилось, что тон, который в нашем настоящем гудит слишком отчётливо — это тревога. Но находясь в моменте, мы не можем расслышать, чем этот аккорд разрешится. Собственно, это и определило форму фильма — скорее стихотворную, чем нарративную. Как у Мандельштама: «Мы с тобой на кухне посидим...»
Я сам отец маленького мальчика, и мысль о том, что героя идут арестовывать, а ребенок так и останется сидеть ждать на стуле один, вызвала у меня ужас. Как эта идея пришла к вам?
И я такой же отец маленького мальчика. Летом 2019 года я планировал снимать другой мой короткий сценарий, но в ходе подготовки стало ясно, что он требует несоразмерных ресурсов, и это при отсутствии какого-либо опыта съёмок. Поэтому решил развивать его до полного метра, что дало бы проекту другие возможности. И одновременно найти какой-то иной — небольшой и камерный — сюжет для того, чтобы попробовать свои силы.
И вот находясь в поиске наткнулся на новость: полиция пришла домой к Илье Азару, задержала его, увезла в отделение. А квартира, в которой спал двухлетний ребёнок, так и осталась незапертой. Это пробивает на месте, как ток. Это и есть точка, в которой сходится всё, что волнует каждого: я, мои дети, моё государство.
Для короткого метра, особенно дебюта, картина выглядит удивительно технически совершенной. Свет, операторская работа, звук, музыка, актерская игра — все на очень высоком уровне. Как вам удалось собрать такую профессиональную команду?
Спасибо за высокую оценку. Да, одной из главных задач, которую я перед собой ставил, было «голливудское» качество: хотелось пройти весь путь по-взрослому. Профильного образования у меня нет, а с ним и этюдов, и работы на площадке, и команды однокашников. Поэтому эту работу я рассматривал как собственную киношколу, где в бою проходишь этап за этапом и таким образом постигаешь процесс. Ставя для себя на каждом этапе высокую планку.
С командой мне несказанно повезло! Полноценная группа профессионалов — это была ещё одна моя задача. Короткий метр, но с полным циклом производства, без послаблений. С оператором Даней Невским мы познакомились давно, с ним же планировали работать над предыдущим проектом. А так — ходишь по знакомым, знакомым знакомых, фейсбуку. И ищешь, как в тумане, «своих» людей: «А у вас есть звукорежиссер? А локейшен-менеджер? А знаете второго режиссера, чтобы как метроном? А есть на примете художник? А по костюмам?..». У кого-то из ребят за плечами большой опыт, кто-то только начинает, как я. Кого-то находишь случайно; кто-то, кого уже нашел, приводит своих. Так и собралась по крупицам группа. Для меня удивительно, что настоящим катализатором процесса стал сценарий. Каждого из ребят он задел, каждому показалось интересным работать именно над ним. Кажется, так всё и сложилось.
Я отчётливо помню момент, когда мы впервые собрались всей группой в кафе первый раз для того, чтобы выбрать даты съёмок, провести читку и составить общий план. К тому моменту мы работали по-отдельности: с кем-то на кастинге, с кем-то искали ОМОН, с кем-то выбирали локации, с кем-то работали над раскадровкой. А это — первый раз, когда все вместе, все в контексте, но мало кто знаком. И тут бац — ребята начинают говорить, общаться между собой, обсуждать детали, спорить. Это момент, когда фильм уже не только твой, когда прямо вот здесь и сейчас родилась команда, и проект наполнился уже той энергией, когда всё точно случится. Магическое ощущение.
Какой этап производства картины запомнился вам как самый сложный? Часто начинающие режиссеры упоминают монтаж, у вас за него отвечал отдельный специалист. Сложно ли доверить такую деликатную работу другому человеку?
Как я уже говорил, эта картина была одновременно и киношколой. Потому тут рука об руку идут «тяжело в учении» и «легко в бою». На каждом этапе возникали свои перипетии: и уход члена команды за день до съёмок с экстренным поиском замены, и обнаружение после прешута, что вся раскадровка ни на что не годится, и карантин, который выпал на этап постпродакшена, и работа с ребёнком в кадре, и муки монтажа, и куча всего. Но одновременно с этим это путь удивительных открытий, блестящих художественных предложений команды, проявление невероятного профессионализма и синергии.
О монтаже. Мы со Стёпой Грушей работали совместно — в четыре глаза. Он занимался всей технической стороной и ловкостью рук в цветокоррекции, но это всегда была работа со мной — каждый вариант, каждую склейку и каждый тон мы делали здесь и сейчас, не было работы за закрытой дверью. Разве что карантин внёс свою лепту в процесс: начинали мы оффлайн, но к марту перешли на удалённую работу через зум, и довольно быстро приноровились. Это интересный и бесценный опыт. То же и со звуком, и с музыкой. Большую часть работы мы проделали удалённо, собираясь только для записи шумов на Ленфильме и каких-то синхронизационных встреч.
У фильма яркая фестивальная судьба. 2020-й, правда, мягко говоря оказался не идеальным годом для массовых мероприятий. Удалось ли вам побывать на каких-то фестивалях или все они проходили онлайн? Какие отзывы зрителей вам запомнились? Услышали ли вы что-то, что вас удивило?
Да, с фестивальным годом нам «повезло» — практически всё проходило и проходит до сих пор онлайн. Предложения приехать на мероприятия были, но пока не сложилось сопоставлять графики. Хоть у нас и были уже показы, обстоятельства не дают пока возможности получить живую и объёмную обратную связь. Надеюсь, онлайн-премьера и выпуск фильма в более свободное плавание даст возможность почувствовать зрителя, как это было с командой.
Но всё же фильм уже видели знакомые, какие-то профессиональные зрители и второй круг, так что мы не в вакууме. Кажется, зрители делятся 50/50 — с кем-то фильм резонирует и оставляет щербинку того чувства, с которым мы его делали; а к кому-то пробраться не удалось. Чаще вопрос в форме — не всем достаёт артикуляции контекста или каких-то акцентов, раскрывающих ситуацию.
Не все принимают финальный твист. Это было с самого начала. Вопросы возникали и при прочтении сценария у кандидатов в команду, и у актёров на кастинге, и сейчас у зрителей. Но в итоге и в команде оказались только те, для кого история оказалась прозрачна, и находится зритель, который чувствует её так же, как мы.
Насколько важно вообще, по-вашему, отправлять фильмы на фестивали, что это дает?
У меня нет полного ответа на этот вопрос. Возможно, это плоды именно 20-го года, но пока я не смог ощутить сути фестивального явления. Для меня участие в фестивалях было этапом той же задачи «пройти полный цикл», а они считаются частью обязательной программы. Наверняка офлайн дал бы больше общения с профессионалами, синхронизации — но пока имеем то, что имеем.
Хотел бы отметить, что вне зависимости от внешних обстоятельств все организаторы фестивалей работают с полной самоотдачей. А ребята из CinePromo прекрасно справляются со своей работой, чрезвычайно профессиональны и стали неотъемлемой частью команды нашего фильма.
Кто из современных режиссеров вдохновляет вас? Не важно, российских или зарубежных.
Для меня главным учителем в кино является Андрей Звягинцев. Подростком я увидел «Возвращение», и помимо того, что фильм растёр меня в порошок, был момент, когда в безмолвном движении камеры я услышал внутренний возглас: «Так вот что такое кино!» Этот момент, словно «Эврика!», открыл мне неосязаемое понятие киноязыка. С тех пор фигура Андрея Петровича для меня — проводник в мир кино с остальными его гигантами. И потому большой удачей и ещё одной своей киношколой я считаю нашу совместную работу над книгой Сценариев, вышедшей в прошлом году. Здесь я провёл работу с личными архивами Андрея Петровича, собрав из них комментарии для полей книги.
Если говорить о форме, то важной фигурой в современном кино для меня является Дэвид Финчер — виртуоз и педант в каждом аспекте. С ним рядом идёт Дени Вильнёв — мастер ритма. И Роджер Дикинс — не режиссёр, но всегда безупречный оператор-соавтор. Но тут можно продолжать бесконечно, и если же отступать от плеяд гигантов, и европейских, и азиатских, то меня часто задевают дебютанты. Режиссёрская работа Пола Дано «Дикая жизнь» пропитана сочувствием в каждом кадре. Китайский «Слон сидит спокойно» Ху Бо, окутанный трагической историей создания — это 4 часа без вдоха. А тонкую работу Люкаса Донта «Девочка» нам удалось выпустить в прокат с командой HHG.
В диалогах отца и сына о том, как новый зуб должен прийти на смену старому, без труда читается нужный подтекст. Вам важно было, чтобы фильм был открытым политическим высказыванием? Почему вы посчитали важным снять такое кино сейчас?
Для меня было важно, чтобы фильм точно отражал момент. А политика сочится сейчас из каждой негерметичной трещины, бесцеремонно входит в любой разговор, в любой дом и в любое молчание. И занимает там весь предоставленный ей объём. И в итоге становится не только фоном, но дискомфортно большой частью реальности, начинающей диктовать жизнь и будущее громче, чем вопросы «Где будет учиться мой ребёнок?», «Как выплатить ипотеку?», «Как помочь родителям?» или «В чём смысл жизни?». Игнорировать это если не невозможно, то очень сложно.
Насчёт «сейчас». Сценарий был написан и фильм был снят в конце 2019 года на фоне тогда ещё менее острой обстановки. Ещё до событий в Беларуси, до поправок в Конституцию, до отравления и возвращения Навального, до последующих протестов и всего этого года, когда с каждым днём иглы политики всё глубже входят в кожу. И по мере того как фильм «томился» по фестивалям, этот контекст только сгущался. Что заставляет с сожалением заметить, что «сейчас» оказалось делом не одного момента, а затяжного процесса.
Над чем вы работаете сейчас? Хотели бы вы продолжать высказываться о государстве и обществе в своих работах?
Всё это время продолжает развиваться сценарий ещё того проекта, который мы приостановили и решили растить до полного метра. Параллельно возникла работа над сценарием для другого режиссёра, она пока перетягивает одеяло на себя.
Одновременно с этим мы завершаем работу над новой книгой — историей создания новеллы Андрея Звягинцева «Апокриф» для альманаха «Нью-Йорк, я тебя люблю». Как известно, новеллу из фильма изъяли. Хотелось разобрать эту историю и на примере короткого фильма рассмотреть как творческий процесс, так и перипетии работы с продюсерами. Мне удалось растормошить участников этого проекта: от продюсеров до монтажера и ассистентов — и добыть черновики, переписки и прочие материалы, которые сложились в подобие детектива. Посмотрим, что из этого получится.
А что касается тем, то хочется говорить о важном.
Материал подготовил Иван Сафаров, специальный корреспондент CinePromo
.png)
